| Меню сайта |
| Категории каталога | ||
|
| Наш опрос |
| Мини-чат |
| Главная » Статьи » Всё о Янисе Райнисе |
Беркенеле
БЕРКЕНЕЛЕ. Дом поэта  С 1872 по 1881год в арендованной его родителями полуусадьбе в Беркенелях проводил своё детство поэт Райнис. С тех пор сохранилось жилое здание полуусадьбы (отреставрировано в 1990-е годы; в нём действует дом-музей Яниса Плиекшанса (Райниса), хлев, ледовый погреб и клеть. Также в посёлке есть лютеранская церковь (1830 г.) Ян Райнис родился в семье арендатора имений - его отца Кришьяна Плиекшана.
Мать Райниса увлекалась ткачеством и даже участвовала в выставках.
 Переезд! Опять переезд. И первая в жизни разлука. Семья разделяется. Мать остается хозяйкой в Рандене, при ней и двухлетняя Дора. Кришьянис Плиекшан, Лизе и Янис перебираются в новый дом. Это недалеко. Версты две с небольшим нужно проехать вдоль берега, по большой дороге, до Земгальской Гривы. Этот городок Курляндской губернии заглядывал через широкую Даугаву в окна Динабурга, относившегося уже к губернии Витебской. Старый мост, соединявший берега реки, был границей. С прохожего здесь брали мзду: копейку. За что? Да так, ни за что; кто-то бочком-бочком норовил прошмыгнуть даром, - нет, брат, шалишь!.
Грива по-латышски - речное устье. Земгальская Грива – то место, где впадает в Даугаву речка Лауце. Тут рядом немецкая школа, в ней Лизе училась, в нее, Бог даст, со временем постyпят и Янис, и Дора. Когда едешь из Рандене, через речку переезжать не нужно. За школой повернуть направо, дорога сама поведет, через Калкуну, то приближаясь к речке, то удаляясь от нее. Еще поворот; вот и белая церковь, и господское кладбище. Дальше тянется аллея, высоченные липы и вязы - прямой путь к барской усадьбе Беркенеле. Хозяин здесь теперь - Кришьянис Плиекшан. Кто бы мог подумать! Сравнялся... почти сравнялся с немецкими баронами: именно им, их предкам принадлежала эта аллея, эта усадьба. «А вон там, - указывает отец хладнокровно на каменное невысокое строение, - по ихнему приказу секли нашего брата до крови».
Аллея была длинная, в четверть километра. Внутри, под кронами, и в разгар дня были сумерки. Такие же старые могучие деревья окружали усадебный двор, в их тени дом, одноэтажный с фасада, смотрелся довольно угрюмо. И тем внезапней с другой стороны отворялась взгляду совсем другая картина. Дом, превращаясь тут в двухэтажный, оказывался на гребне крутого холма. Внизу курчавились сады, расстилалась по-южному живописная долина, вдали замыкавшаяся новыми холмами; дальше виднелись леса, рощи, где-то возле горизонта протянулась игрушечная издали железная дорога.
 Реки здесь не было. Был зато пруд, мочила для льна, большой старый сад, а еще дальше - озеро. Отец был занят с утра до ночи, да и ночевал часто не дома. Мальчик с момента переезда оказался на попечении старшей сестры. Она сделается и его первой учительницей. Деды Райниса со стороны и отца, и матери смолоду были грамотеи. Причем в тех местах и в те времена (начало девятнадцатого века) они не были исключением. По церковным книгам можно видеть, что из числа их ровесников к моменту конфирмации читать и писать умел каждый второй, в списках против их имен стояли две буквы: «у.г.» - то есть «умеет грамоте».
 Кришьянис Плиекшан окончил приходскую школу. Учили там читать и писать по-немецки. Уже в молодые годы отец Райниса знал кроме родного еще три языка: немецкий, русский, литовский. Мать, Дарта Плиекшан, говорить умела на тех же языках, а читать, кажется, только по-латышски. Когда сын уедет в Ригу, он к сестрам и отцу будет обращаться в письмах по-немецки, а к маме-всегда и только по-латышски. Литва была рядом с местами, где росли отец и мать Райниса. В Литву, например, ездили покупать поросят, - там они были дешевле. Без немецкого нечего было и думать преуспеть в делах. Русский - официальный язык империи - следовало употреблять в судебном присутствии, на рынке, в Риге и Витебске, просто на бопьшой дороге, - чтоб тебя не обвели вокруг пальца.Польский, белорусский, латгальский тоже понадобятся в новых местах и будут освоены по мере надобности. Крестьянин никогда не станет запоминать слова, которые ему не пригодятся сегодня-завтра. Только острая нужда может заставить его сделаться полиглотом. Многоязычен был мир вокруг, и это-то побуждало самых смекалистых, самых талантливых и еще: самых свободных, то есть небедных латышей, обзаводиться полудюжиной языков и наречий. Они были вроде связки ключей, открывающих запечатанные входы; без них торкнешься туда, ткнешься сюда, - везде тупик.
 А любили-то они свой врожденный, материнский язык. Звуки, пришедшие то ли вместе с материнской песней, то ли раньше, до нее. Как долго и вкусно тянутся долгие гласные, как коротки краткие! Как звенят в родном языке звоны, как листья шуршат, шебуршат и шушукаются, как громыхают громы, как умеет слово вместе с тобой, человеком, всхлипнуть и вздрогнуть! Ни от одного из чужих слов не становится сладко во рту или солоно или горько - хотя ничего еще не съедено, не попробовано на язык, кроме самих слов: «салдумс», «сала», «ругтума». ...Лизе к восемнадцати годам была девушкой образованной, а не просто «умеющей грамоте». Она не только говорила по-немецки, но и писала без ошибок, точно, дельно и несколько сурово (но и не без юмора) выражая свою мысль. В школе она читала и по латыни, изучала историю – и потчевала своего семилетнего братца рассказами о древних богах и героях, греческих и римских. Латышская грамота была ей тоже известна, но Янису поначалу ее не досталось. Хозяйских детей принято было с первых шагов учить по-немецки, и Лизе взялась за дело именно так, как было принято. Райнис со временем напишет о Лизе: «То была прекрасная и благородная душа, пламенно желавшая творить добро, но не знавшая путей к этому, наивная девушка, опытом суровой жизни приученная к исполнению долга и не позволявшая себе ни малейших сомнений».
| |
| |
| Просмотров: 2365 | Рейтинг: 3.2/122 | |
| Всего комментариев: 0 | |
| Меню сайта |
| Форма входа |
| Поиск |
|
|
| Друзья сайта |
|
| Статистика |
 : 1 : 1 : 0 |